Собрание в день солнца

 Автор: священник Антоний Лакирев

Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. (Евр.13:7)

Христианская Церковь от века берет начало в одном и том же источнике − Таинстве Евхаристии (Благодарения). На протяжении 20 столетий менялся образ совершения этого таинства, но смысл его остается тем же самым. Сегодня, в начале 21 века, мы давно привыкли к свободе совести, которая дает нам возможность безопасно участвовать в этом таинстве, но так было далеко не всегда. Исторические сведения позволяют представить, как совершалось Таинство Евхаристии в глубокой древности и как дорожили им наши предшественники в вере. И когда мы вспоминаем, как жили и молились наши духовные предки, многое и в нашем сегодняшнем богослужении становится более близким и понятным. Вот как, согласно данным церковной археологии <1>, это было в конце 1 века в Риме...

* * *

Вечер. Опускающееся в сторону моря солнце отбрасывает длинные тени. В южной части Рима, среди бедных кирпичных построек показались редкие фигуры, направляющиеся к подземным кладбищам – катакомбам. Сегодня день солнца, первый день недели, и христиане Рима, стараясь оставаться незамеченными, собираются на свою встречу. Чтобы не вызвать подозрений, они делают вид, что сходятся на поминальную трапезу − это придает встречам видимость законности. Еще совсем недавно, когда власти Города поняли, что христиане – не то же самое, что иудеи, на христиан обрушились жестокие преследования. Их собрания оказались «незаконным сборищем», religia illicita (запрещенной религией), а римские власти таких не терпят. Но кто-то из старейшин общины, хороня убитых во время гонений, придумал назваться collegia funeratica (погребальная коллегия), а такие коллегии дозволены. Теперь христиане могут не слишком скрываться: власти, хотя и знают о них, закрывают глаза: им удобнее считать христиан «законным собранием», в которое можно не вмешиваться. Такое положение очень ненадежно, но все же оно лучше гонений.

В катакомбах темно и прохладно, после иссушающей уличной жары многие, поеживаясь, заворачиваются в плащи. В небольшом низком зале, вырубленном в толще грунта, где уже собралось несколько десятков человек, горят светильники. Для пробирающихся узкими коридорами их свет едва заметен, и люди идут не столько на свет, сколько на голоса поющих. Поют псалмы, и это значит, что собрание еще не началось. Ждут епископа.

Однако некоторые пресвитеры уже здесь. Одни из них тихо беседуют с кем-то из братьев, другие руководят пением псалмов. Вновь входящие братья отдают принесенные припасы служителям; их называют по-гречески диаконами, потому что большинство из христиан греки или иудеи, для которых греческий язык как родной. Римлян очень мало, да и они тоже говорят по-гречески, потому что так проще.

В неверном свете факелов и лампад люди по привычке всматриваются в лица входящих, чтобы убедиться, что они знакомы всем. С недавних пор пресвитеры распорядились, чтобы к диаконам подходили даже те, кто не смог сегодня ничего принести. Эта мера была введена из опасения, что на собрание проникнут посторонние. Власти уже не раз подсылали сюда соглядатаев, и приходилось изображать поминальную трапезу, дожидаясь, пока они уйдут. Некоторые, подходя, сообщают диаконам о заболевших братьях, чтобы после собрания они могли посетить их и принести им Святую Трапезу.

Диаконы быстро сортируют принесенную еду, чтобы успеть закончить это к приходу Климента, епископа Римской общины. Сегодня достаточно хлеба, большая часть его останется на вечернюю трапезу братьев, но пока принесли только один небольшой кувшин вина. Остальные припасы не слишком разнообразны. В основном это овощи и немного рыбы. Диаконы уносят все это в соседнее помещение.

Наконец, в конце прохода раздаются приветственные возгласы молодых братьев, которые ждут Климента у входа в эту часть катакомб. В проходе показались свечи, которыми братья освещают ему путь. Епископ входит в зал, и все встают. Небольшой и низкий, едва выше человеческого роста, зал сразу кажется заполненным до отказа. Навстречу епископу выходят пресвитеры. Остановившись в центре, епископ приветствует собравшихся словами «Мир вам». В ответ ему отовсюду слышится «И тебе мир».

Пресвитеры приносят ему праздничный белый плащ и шерстяную ленту, на которой вытканы кресты. Все молятся, чтобы Бог облек общину и ее епископа благодатью для совершения Трапезы Господней. Затем епископ надевает плащ, и на плечи ему возлагается лента.

После этого епископ и пресвитеры чередой направляются к противоположной от входа стене зала. Здесь в стене вырублена неглубокая ниша, в которой вделана мраморная полка. На стене над полкой недавно один из братьев нарисовал Доброго Пастыря. Вокруг ниши на стенах есть более старые изображения, в основном это рыбы и якоря <2>. Некоторые до сих пор сомневаются и ворчат по поводу нового рисунка, а кое-кто из пресвитеров, напротив, предлагает расписать еще и своды.

Епископ и пресвитеры направляются сюда, к этой нише, где ярко горит небольшой светильник. Около ниши для епископа поставлено кресло, а по сторонам – скамьи для пресвитеров. Подойдя к креслу, епископ поворачивается к собранию и говорит: «Мы собрались сегодня, чтобы вспомнить нашего Господа, который воскрес в первый день недели. Помолимся». Епископ кивает одному из пресвитеров, чтобы тот произнес молитву. Молясь, он испрашивает у Христа благословения на это собрание и просит о защите от преследователей, чтобы они не ворвались и не перебили всех.

Епископ садится, и один из диаконов делает знак, что все остальные тоже могут сесть. Те, кому не хватило места на скамьях, особенно молодые, устраиваются прямо на полу, впереди всех. Кое-кто остается стоять вдоль стен. Двое юношей, встречавших епископа, гасят свечи и отходят ко входу, чтобы при необходимости подать сигнал опасности.

Сегодня епископ принес с собой только один свиток. Он совсем новый: один из братьев только что закончил переписывать проповеди апостола Петра, которые записал Марк. Четверть века назад, когда епископ и старшие братья были совсем юными, они так просили Марка записать то, что он запомнил из слов Петра, и так радовались тому, что Марк сделал это и Петр не запретил ему <3>, что читали его постоянно. Поэтому старый, записанный самим Марком свиток уже очень потрепан. Епископ кивает одному из пресвитеров, обладающему звучным голосом и хорошей дикцией, и тот начинает читать. Оказывается, однако, что это не Логии <4> Марка, а текст, который привезли из Азии. Это тоже речения Иисуса, но записанные Матфеем, мытарем из Двенадцати. Самые старшие помнят, как их привезли из Малой Азии, где они были переведены на греческий по просьбе епископа Лина, первого после Петра. Тогда этот папирус едва успели спрятать от рыскавшей повсюду преторианской стражи, и с тех пор епископ приносит записи рассказов об Иисусе тайно и достает их из-под плаща только после того, как начнется собрание.

Сегодня начали сразу после заката, поэтому можно не торопиться. Пресвитер, окруженный молодыми братьями, держащими светильники, читает Беседы Иисуса около получаса. Кое-кто начинает клевать носом, когда епископ, наконец, встает. Чтение прекращается, и по знаку епископа все поют «Маранафа, прииди, Господь». После этого люди садятся, и несколько минут проходит в молчании. Наступает время пресвитерских слов.

Начиная с младшего, пресвитеры встают со своей скамьи и говорят о Христе. Они напоминают присутствующим те слова, которые больше всего тронули их в только что услышанном тексте, и призывают всех жить так, чтобы быть достойными своего призвания. Последним, по обычаю, поднимается епископ. Он вспоминает то, что в молодости сам слышал от апостолов Петра и Павла и их сотрудников, когда все они были в Риме. «То, что мы слышали сегодня, − говорит епископ, − согласно с тем учением, в котором апостолы наставили нас с самого начала. Поэтому нам нужно всей душой следовать этим словам». Епископ призывает христиан любить друг друга и помогать братьям по вере, ожидая скорого пришествия Христа. Вновь преподав мир, епископ говорит: «Помолимся».

Один из диаконов начинает молиться и перечисляет те просьбы, которые христиане обращают ко Христу всякий раз, когда собираются вместе. Он призывает молиться о мире и спасении душ. Потом собравшиеся молятся о братьях, рассеянных по всему лицу земли, чтобы всем быть вместе в Царстве Христа. Потом диакон призывает помолиться о епископе, пресвитерах и всех братьях. Потом молятся об этом городе, в котором Господь поселил их. Потом перечисляются просьбы и нужды всех братьев. Пресвитеры молятся о том, что успели рассказать им братья перед собранием. Одного из братьев, раба, хозяин хочет отправить в дальнее поместье, где нет христиан, и вся община молится, чтобы Господь укрепил его. Другой тяжело заболел, и братья просят Бога исцелить его и соединить его с ними через Святую Трапезу, которую отнесет ему диакон после собрания. Есть еще и другие нужды, о которых молятся пресвитеры и братья, не успевшие рассказать о них пресвитерам перед собранием.

Когда пресвитеры произносят все эти молитвы, многие шепотом повторяют: «Да, Господи» или «Да будет так, Господи». Некоторые из братьев тихонько напевают «Кирие, элейсон», прося у Бога милости к высказанным нуждам. Постепенно шепот соединяется с их пением, и гул приглушенных голосов сливается в единую мелодию, живую, как голос текущих вод. Многие из пресвитеров, да немало и из братьев воспевают в ней слова иных языков, которые Дух дает им слышать <5>.

Но вот епископ взглянул на диакона, и тот поднял вверх правую руку. Сразу же все смолкло, и один из пресвитеров, обернувшись, сообщает, что Дух Божий призывает брата, которому грозит отправка в дальнюю провинцию, не бояться. Всем надо молиться о нем, и он сможет возвестить об Иисусе там, куда будет отправлен. Епископ распоряжается приготовить для него списки с тех свитков, которые хранятся у него. Затем епископ вновь говорит: «Мир вам», и все снова отвечают ему: «И тебе мир». Тогда он произносит долгожданные слова: «Помолимся, братья: Христос посреди нас».

После этих слов диаконы проходят между рядами. Они снова всматриваются в лица собравшихся и просят удалиться тех, кто не может участвовать в трапезе Господней. К счастью, сегодня таких нет. Каждый трепещет в ожидании этого момента, когда ты должен будешь спросить свою совесть, имеешь ли ты право остаться. Некоторые из братьев говорят, что это самое трудное испытание и называют этот момент судом. По заповеди о примирении друг с другом собравшиеся лобызают стоящих рядом, повторяя слова епископа «Христос посреди нас» и отвечая «И есть, и будет во веки». Поначалу это вызывало смущение, поэтому постановили братьям лобызать братьев, а сестрам – сестер.

Пройдя через всю комнату, диаконы скрываются в соседнем помещении, и приносят оттуда чашу с вином, кувшин воды и блюдо с хлебом. Приняв все это, епископ ставит хлеб на мраморную полку в стенной нише, потом добавляет в чашу воду и ставит чашу рядом с хлебом. Удивительное дело, некоторые братья рассказывали, что в соседней Африке не разбавляют вино, а ставят на престол чашу с водой. Говорят, так делают и отколовшиеся лжебратья здесь, в Риме...

Епископ произносит: «Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа Иисуса Христа в Святом Духе. Вознесем сердца», и все тихо отвечают ему: «Сердца наши устремлены к Богу». Тогда словами «Благодарим Господа» он начинает молитвы, в которых благодарит Бога за сотворенный Им мир и посвящает Ему эти хлеб и вино как начатки всего мира и как бескровную жертву. Епископ славит Небесного Отца за искупление, которое Он даровал в крови Иисуса Христа, и вспоминает те слова, которые Христос произнес на последней вечере с апостолами: «Примите, ешьте, это Мое Тело, преломляемое за вас» и «Примите, пейте, это Моя Кровь Нового Завета, проливаемая за вас и за многих». Вспомнив страдания Христа, епископ поднимает чашу и говорит: «Благодарим Тебя, Отче наш, за святую лозу Давида, отрока Твоего, которую Ты явил нам через Иисуса, отрока Твоего, Тебе слава во веки». В ответ собравшиеся говорят: «Аминь, да будет».

Потом епископ берет в руки хлеб, поднимает его и говорит: «Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которые Ты открыл нам через Иисуса, Сына Твоего. Тебе слава во веки! Как этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и, будучи собран, сделался единым, так да соберется Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твое, потому что Твоя слава и сила чрез Иисуса Христа во веки!», и ему снова отвечают: «Аминь, да будет».

Тогда епископ преломляет хлеб и разделяет его на небольшие части по числу собравшихся братьев, оставляя несколько частей, чтобы отнести их отсутствующим. Приготовив все, епископ снова молится: «Благодарим Тебя, Святый Отче, за святое имя Твое, которое Ты вселил в сердца наши, и за ведение и веру и бессмертие, которые Ты открыл нам через Иисуса, Сына Твоего. Тебе слава во веки! Ты, Владыка Вседержитель, создав все, имени Своего ради, дал людям пищу и питие на пользу, чтобы они благодарили Тебя, нас же благословил духовною пищею и питьем и жизнью вечной через Твоего Отрока. Прежде всего благодарим Тебя потому, что Ты всесилен. Тебе слава во веки! Помни, Господи, Церковь Свою, да охранишь ее от всякого зла и сделаешь ее совершенной в любви Твоей, и собери ее от четырех ветров, освященную, во Царствие Твое, которое Ты уготовал ей. Потому что Твоя сила и слава во веки!»

Затем епископ кланяется престолу и стоящим на нем Дарам и говорит: «Да приидет благодать и да прейдет мир сей! Осанна Сыну Давидову!» С этими словами он вкушает Святой Хлеб и пьет от Святой Чаши. Сделав это, епископ обращается ко всем, говоря: «Если кто свят, пусть приходит, а кто нет, пусть покается. Маранафа», и вновь все отвечают ему «Аминь».

В глубоком молчании подходят к епископу сначала пресвитеры, потом диаконы, потом братья и, наконец, сестры. Каждому из них на соединенные ладони он возлагает частицу Святого Хлеба. Съев его, каждый принимает протянутую епископом Святую Чашу и, поддерживая ее руками, отпивает из нее. Диаконы в это время стоят поблизости, одни – держа светильники, другие – поддерживая порядок.

Когда все причастились, один из диаконов прячет оставшиеся частицы Святого Хлеба, чтобы потом отнести их больным. После недолгого молчания по знаку епископа один из пресвитеров молится о всех собравшихся, и епископ говорит: «Идите с миром, трапеза окончена». Молча братья начинают расходиться по одному или по двое, чтобы не привлекать внимание ночной стражи. Впрочем, немало братьев задерживаются еще, чтобы получить часть пищи, принесенной более состоятельными. Раньше все садились за трапезу вместе, но епископ прекратил это во избежание непорядков и шума.

В исторических документах о жизни и молитве ранней Церкви их авторы чаще всего Евхаристию называют «начатками». Конечно, в первую очередь речь идет о довольно обыкновенной для многих религий вещи: приношении начатков плодов земли; но в случае Евхаристии такое объяснение едва ли может считаться достаточным. Гораздо важнее, особенно для нашего времени, то, что первые христиане видели в Евхаристии начало будущего века, который властно вторгается в сегодняшнюю жизнь и начатки сегодняшнего несовершенного мира, которые становятся пищей Царства Небесного. И хотя то, как совершалось это таинство, выглядит для нас необычным, тем более очевидна неизменность того, что именно в нем совершается. Сегодня, как и всегда. Именно поэтому «конец света» для христиан не пугающая своей жестокой неизбежностью перспектива, а реальность спасения, открытого для нас здесь и сейчас.

Примечания:

<1> Здесь использованы свидетельства св. мч. Иустина Философа, свт. Иринея Лионского и свт. Папия Иерапольского, свт. Поликарпа Смирнского, а также древних христианских памятников: Апо-стольских Постановлений, Правил 12 Апостолов и Учения 12 Апостолов (Дидахэ).
<2> Рыба и якорь − древнейшие символы христиан: по-гречески начальные буквы слов «Иисус Христос Сын Божий Спаситель» составляют слово «ихтис», рыба, а якорь обозначает даруемое Богом спасение.
<3> Согласно сообщению свт. Папия Иерапольского (нач. 2 века), апостол Петр, узнав о том, что Марк записал его проповеди, «не одобрил и не запретил ему».
<4> Логии − изречения (греч.). Вплоть до конца 2 века творения евангелистов называли не Евангелиями, а Логиями, Изречениями или Беседами Иисуса.
<5> Ср. Деян. 2:4, 1 Кор. 14:29слл.

Ранее опубликовано: журнал "Дорога вместе", №4, 2007